С 1 сентября 2014 года в силу вступили изменения в главу 4 Гражданского кодекса (ГК РФ), где правило "снятия корпоративной вуали" получило регулирование на законодательном уровне. Так, ст. 53.1 ГК РФ распространяет возможность привлечения лиц, которые в силу закона или учредительных документов юридического лица выступают от его имени, к ответственности за причинение убытков компании вследствие неразумных и недобросовестных действий, на "лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица".
Соглашение об устранении или ограничении ответственности такого лица ничтожно. Также предусмотрена возможность привлечения лица, имеющего "фактическую возможность определять действия юридического лица" к ответственности при проведении реорганизации подконтрольного ему общества. Такое лицо будет отвечать солидарно с новыми юридическими лицами, созданными в результате реорганизации, по требованиям, заявленным кредитором компании - правопредшественника новых лиц в процессе реорганизации, если такие требования не были исполнены (п. 3 ст. 60 ГК РФ в новой редакции).
Представляется, что указанные нормы о возможности привлечения к ответственности лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица, будут способствовать развитию в РФ судебной практики, связанной со "снятием корпоративной вуали". Однако вопрос о применении правила "снятия корпоративной вуали" по требованию кредитора общества (а не участника общества) к фактически контролирующему лицу все же не нашел четкого законодательного закрепления в отечественном законодательстве, что однако не исключает возможность его дальнейшего применения арбитражными судами.
Привлечение третьих лиц, в том числе учредителей, по долгам хозяйственных обществ по-прежнему используется в отечественном правоприменении только в качестве исключительной меры, и практика по этому вопросу не является широкой.
В соответствии с общими правилами гражданского законодательства участники хозяйственных обществ отвечают по их долгам и обязательствам только в пределах внесенного вклада. Это связано с тем, что юридическое лицо является самостоятельным субъектом гражданских прав и отвечает перед кредиторами всем своим имуществом. Однако в некоторых случаях законодательство предусматривает возможность привлечь к ответственности и иных лиц по долгам общества. Гражданский кодекс (ГК РФ) предусматривает субсидиарную ответственность лиц, которые имеют возможность определять действия юридического лица, в случае недостаточности имущества юридического лица (п. 3 ст. 56 ГК РФ), а также ответственность основных обществ по обязательствам дочерних обществ. В частности, солидарную ответственность по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение обязательных для него указаний основного общества (абз. 2 п. 2 ст. 105 ГК РФ), субсидиарную ответственность в случае несостоятельности дочернего общества по вине основного общества (абз. 3 п. 2 ст. 105 ГК РФ) и ответственность основного общества в виде возмещения убытков, причиненных по его вине дочернему обществу (п. 3 ст. 105 ГК РФ).Возможность привлечения иных лиц по долгам общества ставится в зависимость не от факта владения долями (акциями) в обществе, но от реальной (фактической) возможности влиять на действия самого общества. Таким образом, для привлечения к ответственности по долгам или убыткам общества необходимо определить лицо, действия которого привели к негативному результату, а также установить причинно-следственную связь между этими действиями и наступившими неблагоприятными последствиями (убытки, несостоятельность и т.д.).
Детальное регулирование субсидиарной ответственности контролирующего должника лица получило отражение в специальном законодательстве - о несостоятельности и об отдельных видах хозяйственных обществ. Так, нормы п. 2 и п. 3 ст. 105 ГК РФ конкретизируются в ст. 6 Федерального закона "Об акционерных обществах" и ст. 6 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью". А согласно п. 4 ст. 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий или бездействия контролирующих его лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам. Сейчас можно говорить о том, что привлечение контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности в связи с несостоятельностью должника уже стало частью отечественной судебной практики и порой является достаточно эффективным инструментом для взыскания убытков с платежеспособного участника должника.
На практике часто возникают сложности с выявлением лица, которое может "определять действия юридического лица" или давать "обязательные для него указания". Причина - непрозрачность структуры владения тем или иным обществом, когда в силу ряда факторов (использование "пустышек" в качестве учредителей общества, регистрация учредителей в офшорных юрисдикциях) невозможно установить лицо, фактически контролирующее общество. Эффективным способом борьбы в подобных случаях является использование доктрины снятия (пронзания) корпоративной вуали, которая изначально присуща странам с англосаксонской правовой системой.
Снятие корпоративной вуали позволяет обращать взыскание на активы физических лиц бенефициаров, а также связанных с основным должником компаний по долгам общества, не позволяя недобросовестному должнику "скрываться" за ограниченной ответственностью хозяйственного общества.
В зарубежной судебной практике распространены ситуации привлечения акционеров (учредителей) компании к ответственности по долгам самой компании. В России же такие ситуации носят пока редкий характер. В постановлении Президиума Высшего арбитражного суда N 16404/11 от 24 апреля 2012 г. судьи признали возможность взыскания с организации задолженности другого юридического лица в случае, если первое общество фактически контролировало второе. При этом вторая компания, по сути, не вела самостоятельную экономическую деятельность, а выполняла представительские функции первого общества. ВАС РФ сослался при этом на решение Суда ЕС по делу SAR Schotte GmbH v. Parfums Rothschield (решение по делу N 218/86 от 9 декабря 1987 г.).

Российская газета